Наркоз
20 октября 2013
Бррр! Это противное липкое чувство внутри каждый раз, когда я вспоминаю. Последнюю неделю накатывает как минимум раз в день. И все потому, что я вдруг вспомнил, что прошел уже год с моей операции по удалению аппендикса. Серьезно, это самое страшное, что мне удалось пережить до сих пор.
Казалось бы, ничего удивительного, ну кому не делали операций в наши дни? Удаление зубов я не беру в расчет, это я вообще за всегда люблю. Речь о тех операциях, которые проходят под общим наркозом. Может я очень нежный, а может все остальные очень скрытные, но только вот мне почему-то никто похожих на мою историй никогда не рассказывал. А жаль, я ощущаю себя дофига одиноко в своем страхе. Хочу, чтобы меня этот кошмар уже отпустил, и, надеясь что мне полегчает, в пост призываются все, кто когда-либо бывал под общим наркозом, давайте сравним впечатления. А пока расскажу свою историю.
В прошлом сентябре я попал в местную больничку с подозрением на аппендицит. Обычно как бывает: больных с таким подозрением привозят, потому что сами они уже ни ходить, ни даже разогнуться не могут. Счет в таких случаях идет на часы, потому что гнойный мешок может вот-вот лопнуть, обильно залив весь внутренний мир бедолаги, так что придется его хорошенько пылесосить, а то от грязного внутреннего мира и умереть можно. Например, моего будущего соседа по палате как раз привезли, он лежал на боку и стонал в ожидании операции. А я приехал сам. Мне аппендицит нашли случайно на УЗИ, что, опять же, случай не рядовой, потому как на УЗИ воспаленный аппендикс чаще всего не виден, но уж если виден — то тут и думать нечего, надо ложиться в больничку. При этом в целом я себя чувствовал хорошо, за исключением болей внизу живота. Ни температура, ни анализы — ничего, что бы могло говорить о воспалительных процессах в организме. В общем, если бы я пришел просто с болями в животе, мне бы точно прописали какой-нибудь сраный пумпумизан и отправили бы домой умирать. Но у меня на руках были снимки УЗИ, так что в дежурке меня решили все-таки положить и понаблюдать.
В палате я оказался с тем самым соседом с аппендицитом — Серегой, и еще одним пассажиром, к сожалению не запомнил имени, но это был дедушка лет 80, как позже оказалось, капитан корабля в прошлом. Очень боевой дед. Перенес хренову тучу операций в разные годы, причем родные каждый раз твердили ему «Не ложись под нож, доживай свое». А он шел, вырезал ненужное и оставался дальше топтать эту землю. И в свои 80 держался очень бодро, стоически получая по 12 уколов в задницу каждый день (мне выдавали по 2, и первые пару дней от той бурды, что колят в муниципальной больнице, у меня отнималась нога и хотелось откусить себе жопу).
Короче, тем же вечером прооперировали Серегу, ну с ним было все понятно. Непонятно было со мной. Врач уже за полночь зашел в палату и сказал «Ну че, давай решайся. Порежем, посмотрим.» — его можно понять, он не хочет караулить меня всю ночь в ожидании, когда же у меня заболит достаточно сильно. Он хочет ночью спать. А если удалить аппендикс — хуже не будет. Ну, чисто теоретически. На самом деле может возникнуть куча осложнений, но сейчас ему просто хочется быстрее пойти спать. Я отказался, сославшись на прекрасное самочувствие.
Дальше были долгие пять дней, за который Серега успел встать на ноги, а я все лежал и ничего не происходило. Есть не разрешали (чтобы в последующем сэкономить на анестезии), брали анализы дважды в день, но с ними все было в порядке. Оперировать меня больше не торопились, потому как ничегошеньки, кроме слабой боли внизу живота, не говорило в пользу такого радикального решения. Я практически все время сидел под дверью ординаторской, пытаясь выловить своего врача, чтобы он отправил меня на повторное УЗИ. Потом я с той же целью сидел под дверью заведующего отделением. Но отправлять на УЗИ меня не торопились «Завтра посмотрим»… Узист работал на полставки и в основном брал деньги с больных, приходивших извне, а вот на пациентов больницы времени как-то не хватало. Этот бардак кончился тем, что я выследил самого узиста и сказал ему, мол, давайте хоть за деньги, но мне нужно УЗИ. В общем, он меня в итоге посмотрел. И в карте написал что-то типа «За обостренный аппендикс была ошибочна принята подвздошная (am i right?) вена», короче, мол, на прошлом УЗИ накосячили и спутали орган с куском кровеносной системы. Следующим утром я был выписан. А вечером пришел ложиться обратно.
А дело в том, что узист в больнице — мудак. А тот узист, к которому я ходил в платную клинику, и оборудованием подогрет получше, и профессионализмом отличается от своего коллеги, как отличаются филармонический оркестр от пацанов с гитарами под окном. Короче, будучи выписанным я даже домой не пошел, я пошел сразу в клинику еще раз все перепроверить. Там на меня смотрели круглыми глазами, во-первых, потому что через пять дней после выявления признаков аппендицита я еще не был прооперирован и вообще пришел на своих ногах, а во-вторых, потому что чтобы перепутать аппендикс с веной надо быть законченным дегенератом, или проводить сеанс УЗИ с помощью кристального шара. Сделали, короче, мне фотографии моей проблемы со всех ракурсов, и отдельно, и в компании подвздошной вены, чтобы было понятно, что это, как говорится, не один и тот же человек. Так я вернулся в больницу, но уже с четким пониманием того, что надо ложиться на стол.
«Диагностическую операцию» назначили на полдень следующего дня. Диагностическая — это как раз как мне предлагали в первую ночь: разрежем и посмотрим.
Все утро следующего дня я ходил по этажу и был, в принципе, весел и свеж.. голод уже перестал мучить к этому моменту, так что я легко обходился без еды. Дед-капитан еще сказал мне «Ну и правильно, а то заебал тут ваньку валять, давно бы уже вырезал и все.. а так всю жизнь будешь жить и на каждый бульк в животе думать, что это аппендицит». И я действительно ждал операцию как какого-то облегчения. Как чего-то неизбежного, того, что нужно просто один раз пройти и все — свободен!
Но буквально за час до операции начал подкрадываться легкий мандраж. Я помню, как стоял в коридоре, обнимал жену, у которой глаза были на мокром месте, и давил улыбку, хотя в голове, как я не пытался их отогнать, будто разряды тока проносились мысли, что я могу уснуть и не проснуться, что я, возможно, последний раз ее обнимаю, что сын может вырасти без отца. От этого становилось немного грустно, но я старался относиться к вопросу философски, мол, будь что будет, я не в силах ничего изменить, и о негативных последствиях мне все равно узнать не суждено (кстати, в самолете я тоже примерно так рассуждаю). Я попрощался с женой и пошел в операционную.
В предбаннике операционной я разделся (молодая толстая медсестра еще все косилась мне ниже.. км.. места будущей операции) и лег на стол. Было весьма холодно. Меня укрыли тоненькой бумажной простынкой и вкатили в операционную. Время тянулось как густой сироп.
Вот дальше, собственно, то, ради чего я и начал писать этот пост. Вообще, я как себе представлял наркоз.. я его представлял себе таким, каким его показывают в фильмах. Тогда, кстати, в памяти еще был свеж сериал про Доктора Хауса, что, конечно, отразилось на моем психологическом настрое умереть тут прямо на операционном столе. Короче, наркоз: я ожидал, что мне наденут маску, я вдохну какой-нибудь приятный земляничный запах и усну, а проснусь уже как после хорошего долгого субботнего сна в палате, а рядом с кроватью будет сидеть жена и улыбаться. Ни-че-го подобного. Пришел анестезиолог, мой хирург, еще какие-то врачи, и начали суетно (хотя, это мне было суетно, у них все процедуры, наверняка, отлажены) выкладывать-перекладывать какие-то инструменты, набирать шприцы и так далее. Дальше я могу немного путаться в показаниях, потому что помню плохо. Медсестра зафиксировала мои руки вытянутыми по бокам так, что я походил, наверное, на распятого Иисуса . Анестезиолог обратился:
— Сейчас по телу растечется тепло, может показаться, что ты сходил под себя, — и уколол первый шприц.
Через пару секунд действительно по телу пошла горячая волна сначала как-то от груди вниз, а потом я почувстовал вторую, идущую от стоп вверх, и встретились они как раз на уровне.. ну вы поняли. Вот вам идея для 8D-кинотеатра, я действитель ощутил эффект, будто подо мной растекается горячая лужа, но через пару минут ощущение улетучилось.
Подойдя со вторым шприцом, анестезиолог сказал:
— А сейчас во рту появится неприятный вкус. Может немного закружиться голова.
И этот эффект не заставил себя долго ждать. Все, что происходило через минуту после укола момент я не помню. Помню только, что голова начала кружиться так, что я уже с трудом понимал, что происходит, как будто я пытался вспомнить сон, который ускользнул от меня в момент пробуждения.
<. . .>
— Пффф-кххх. Пффф-кххх. Пффф-кххх. Тбыотогонсрт нарат рототоф.
Я не могу понять, что происходит. Я чувствую, что сознание у меня как бы есть, но где оно, в чем — в теле? в голове? где-то снаружи? я не могу понять. Вокруг меня явно что-то происходит, но ничего не понятно, все как будто очень далеко, я как будто слушаю с балкона, как на улице кто-то разговаривает.
— Пффф-кххх. Пффф-кххх. Пффф-кххх. Рвпарнр ощо шашаш фырвп.
Сознание постоянно ускальзывает. Я пытаюсь на чем-то сфокусироваться, но через секунду забываю на чем. Полное ощущение того, что я умер и попал в какую-то другую плосксоть существования, и просто не могу настроиться на нужную частоту. Я уверен только в двух вещах: рядом со мной что-то происходит и я ничего не чувствую, я не чувствую даже свое тело, если оно, конечно, есть. Сознание — как чистый лист бумаги. Кроме того, что я — это я, на тот момент мне, кажется, было ничего не известно.
— Пффф-кххх…. Дыши! Пффф-кххх. Пффф-кххх. Не дышишь!
Кто-то кому-то что-то говорит! Я понимаю речь, женщина с кем-то разговаривает. Но с кем? Где она? Я вижу потолок.. ну как вижу, я вижу скорее свет от потолка, глаза скатываются в кучу, все размыто, ничего не понятно. Я начинаю понимать, что я в теле, что я как минимум сознание+туловище. Блин, наверное это все звучит глупо и надумано, но вот это реально так и было, я помню эти ощущения очень ярко, и не зря называю их самыми страшным в своей жизни…
— Пффф-кххх. Пффф…. Кхххх. Опять не дышишь! Дыши! Пффф-кххх.
После пары провалов в пустоту, я в который раз пытаюсь напрячь зрение и понять хотя бы по потолку, где я. Потолок, кажется, не из операционной, другой. Там плитка была. А где тогда? В морге? Я мертв, а это, типа, остаток сознания, угасающая искра жизни? Грустно.
— Дыши давай!
Это, кажется, со мной говорят. Точно со мной. А разве я не дышу? Странное ощущение, я не могу понять, как мне определить, дышу я или нет, я не чувствую ничего, кроме того, что я думаю. И немного смотрю и слышу.
— Пфффф-кххх.
Начинают потихоньку приходить какие-то чуства, я ощущаю, что у меня есть руки, что у меня есть язык. Язык и руки. Я их чувствую, но не могу пошевелить. А нет, вот языком немного удалось пошевелить, я почувствовал, что у меня полный рот слизи и что-то еще.. что-то мешает.. это трубка! У меня во рту трубка! И руки, я не могу ими пошевелить, потому что они привязаны, но пальцы слушаются.
— Пфффф-кххх. Я тебя отвяжу, ты только лежи смирно.
Я чувствую, как мои руки отстегивают, слышен характерный звук липучек. Я начинаю уже складывать некоторую картину происходящего, хотя продолжаю видеть только расплывающийся потолок: я лежу на столе или койке, руки у меня лежат вдоль тела, и теперь я ладони прислонил к бедру, почувствовав тепло. У меня во рту трубка, и это меня пугает. Но я явно жив, что уже само по себе неплохо.
— Опять не дышишь!
О! Я понимаю, что действительно не дышу. Я делаю вдох.
— Пффф-кххх.
С этого момента все становится гораздо сложнее, мне надо не забывать дышать, я думаю об этом, но мысли продолжают ускользать и я снова слышу:
— Дыши! Пффф-кххх.
Потом была еще череда провалов, между которыми я начал уже совсем отчетливо чувствовать свои руки и ноги, пытался поднять голову, но она казалась пудовой гирей и безвольно падала обратно на поверхность.
— Пффф-кххх.
Я щупаю языком трубку во рту, пытаюсь куда-то деть эту слизь, но куда.. о! ее можно проглотить! Пытаюсь — не получается, трубка мешает. Зачем он там?
— Слышишь меня? — надо мной появилось какое-то лицо, — смотри, вытащу сейчас трубку, но ты должен дышать.
Я пытаюсь сфокусироваться на лице, смысл речи человека доходит до меня с опозданием и я, почему-то, не принимаю слова на свой счет, будто он говорит и не со мной вовсе.
— Вытаскиваю.
И буквально в долю секунды глаза становятся на свои места, я вижу перед собой анестезиолога, в кулаке он, как ручку вантуза, сжимает резиновую трубку.. трубка от его руки идет куда-то вниз, в расфокус.. Через мгновение — резкое неприятное ощущение, будто я выплюнул змею, и во рту остается только мой язык и куча слизи, которую я тут же начинаю глотать, потому что она мешает мне дышать. Дашать становится гораздо труднее, чем было до этого. Это не происходит как обычно, на уровен рефлексов, я думаю о каждом вдохе, я стараюсь его сделать, как будто делаю отжимания или качаю пресс. Я стараюсь держать ритм. Лица анестезиолога уже нет. Я проваливаюсь в сон.
— Дыши, а то опять трубку поставлю.
Черт, я как будто уснул и забыл дышать. Надо не забывать дышать. Я стараюсь держаться в сознании. Пытаюсь посмотреть, кто со мной разговаривает, поднимаю голову, но шея все еще не может ее держать. А когда это все-таки удается, то глаза никак не хотят слушаться и я вижу лишь модный нынче блюр.
Наклоняю голову влево: там какое-то тело. Потом наклоняю вправо: там окна, свет вечерний, рядом лежит еще одно тело, только руки у него в отличии от другого все в крови. Я снова подумал, что, возможно, лежу в морге. Соседство трупов как-то не пугало в тот момент. Вообще, чем дальше, тем было менее страшно. Самым страшным было не чувствовать ничего, кроме своих мыслей, в самом начале.
— Хочешь трубку обратно? Не спи!
Опять забыл. Блин, да кто это со мной вообще говорит? Поднимаю голову, вижу медсестру — другую, не ту, которая принимала меня в операционной. Долго держать голову не удается, и я снова падаю на стол.
В изучении маленького мира вокруг себя проходит еще какое-то время. Я начинаю нормально дышать, я уже точно знаю, что я живой, что все в порядке, рукой я нащупал огромный пластырь рядом с пупком. Медсестры в этом помещении две — это я уже тоже точно знаю. И они обе какие-то недружелюбные. Сейчас, конечно, вспоминая тон речи, которым мне приказывали дышать, очень обидно, что с тобой обращаются как со скотом каким-то, как с алкашом, который нажрался и не может встать на ноги. Но я был всего лишь пациентом под анестезией, и такое отношение мне абсолютно непонятно. Но в тот момент я не мог судить о происходящем с критической точки зрения, я не мог судить, что хорошо, а что плохо — все происходящее хоть и ощущалось близко, но казалось недосягаемым, как за пуленепробиваемым стеклом.
В общем, в итоге я более-менее оклемался, когда меня повезли по коридорам. Я все понимал и все видел, но ощущение было, будто я не спал трое суток, и ни на чем не удавалось сфокусироваться дольше, чем на несколько секунд: глаза закрывались или продолжали предательски скатываться в кучу, шея слабела, роняя голову. Меня привезли в палату, где я услышал знакомые и показавшиеся такими родными и теплыми голоса Сереги и Деда. Они что-то спрашивали, шутили надо мной, я ничего не понимал, но был рад, что все позади.
Позже ко мне пришла Яна, мы с ней говорили. Я уже нормально ощущал действительность, хотя язык заплетался, а тело было мягким от слабости. Яна рассказала, что приходила в палату несколько раз, ожидая меняиз реанимации, что говорила с врачом, и что оказалось, что у меня был какой-то очень нестандартный виду аппендицита: аппендикс воспалился, но завернулся в лепесток кишечника (опять же, могу наврать в терминах) и что-то типа законсервировался. Воспаление не шло, потому что он как бы самоизолировался, но выйти боком вся эта фигня могла в любой момент. Короче, хорошо что вырезали.
Яна ушла, а я уснул до следующего утра, проспав в результате почти сутки.
Дальше меня ждали пять дней реабилитации, но там уже ничего интересного, все как в любой муниципальной больничке: бинты на перевязку приносить свои, есть можно только жидкое пюре, колоться в жопу дважды в день. Деда выписали, Серегу тоже. Потом вписали алкаша, который блевал кровью, и алкаша, которому жена выпустила кишки кухонным ножом. К тому моменту мне уже не то что кашлять, мне уже тихонько ходить было не больно, так что я пару раз даже сбегал из больницы и на такси ездил спать домой.
Фуф, устал писать, прям как второй раз пережил этот кошмар. Надеюсь, теперь полегчает. А я бы с радостью послушал про ваши истории выхода из наркоза.
-
Anton Shanin
-
igorgarybaldi
-
Anton Shanin
-
igorgarybaldi
-
Anton Shanin
-
-
-
-
-
Ира Котова
-
igorgarybaldi
-
-
Квадратный Кроль
-
Anton Shanin
-
igorgarybaldi
-
Квадратный Кроль
-
igorgarybaldi
-
-
-
-
Сергей Саржевский
-
igorgarybaldi
-
-
By
-
By
-
igorgarybaldi
-
-
Victoria Kosheleva
-
igorgarybaldi
-
Victoria Kosheleva
-
-
-
http://www.arcadio.ru/ Arkadiy Mochulsky
-
igorgarybaldi
-
-
Gata
-
igorgarybaldi
-
gata
-
-
-
golodenko
-
igorgarybaldi
-
golodenko
-
-
-
Arta NIka
-
Alex
-
Denis Doroshko
-
igorgarybaldi
-
-
Вера